В частности, указывалось на более ограниченный характер ввоза в страну французского капитала, четче, чем в предыдущей работе этого же автора, был сформулирован тезис о господстве в экономике Камбоджи двух сил — французских монополий и сайгонского компрадорского капитала. В такой формуле, правда, чувствуется некоторая переоценка роли последнего. Г. Г. Сочевко отмечает также, что по мере внедрения сайгонского капитала в экономику Камбоджи часть китайских и вьетнамских торговцев по своему объективному положению становились элементом зарождающейся национальной буржуазии Камбоджи.

Что касается деревни, то автор приходит к выводу, что там господствовали полуфеодальные отношения, а основным укладом было полунатуральное мелкокрестьянское хозяйство. В период после 1945 г. он отмечает рост прослойки безземельных крестьян и на этой основе — сельского и городского пролетариата. Данное исследование, касающееся характеристики крестьянства 30-х годов, опирается преимущественно на богатый фактический материал, собранный в работе И. Анри. При описании следующих периодов подобной или даже близкой к ней статистической и описательной базы не существовало.

Исследование колониального общества, и в особенности его аграрных отношений, является хорошей, но в то же время и «опасной» предпосылкой для изучения доколониального прошлого Камбоджи. Ведь пока не будет основательных работ непосредственно по социально-экономическому строю Камбоджи середины XIX в., будет существовать соблазн или перенесения состояния колониального общества на начало XIX в., или же изображения традиционного общества как полной противоположности колониальному. Именно поэтому можно и нужно остановиться на исследовании аграрных отношений накануне колонизации.

Г. Г. Сочевко считает, что король Камбоджи был тогда не только юридическим, но и фактическим собственником земли, отсюда естественно предположить о существовании ренты-налога как основной категории государственной собственности. Однако при характеристике форм прибавочного продукта он отмечает не ренту-налог, а налоги и повинности вообще. Последние, вместе взятые, являются, по автору, только одной из основных форм феодальной эксплуатации, хотя о других ее формах нет и речи. Не упоминаются они и при характеристике доходов чиновников. Отсутствие у последних земель мотивируется тем, что они не имели права приобретения их в собственность. В социальном плане эта система отношений персонифицировалась «господствующей верхушкой».

Как заключает автор, в силу ряда исторических условий подобная система просуществовала в стране вплоть да конца XIX в. без особых изменений. Поскольку «судьба» ренты-налога остается неизвестной, то это ставит под вопрос и наличие госсобственности как основного реального производственного отношения в доколониальной Камбодже.